Эволюция - Страница 52

По краям стада травоядных кружили хищники. Это были главным образом креодонты; они напоминали лисиц и росомах. И была одна стая копытных хищников — словно плотоядные лошади — причудливых, устрашающих существ, не имеющих аналогов в человеческие времена.

Многие из этих существ выглядели медлительными и громоздкими, странными и незавершёнными — это были результаты первых экспериментов природы по созданию крупных травоядных и хищников из исходного материала млекопитающих, переживших вымирание динозавров. Открытые травянистые равнины появятся лишь через миллионы лет в будущем, а вместе с ними — быстрые, длинноногие, изящные формы травоядных, которые приспособятся к их открытым, поросшим травой просторам, и более умные, более быстрые хищники, которые возникнут, чтобы охотиться на них. Когда это случится, большинство видов, окружающих Нота, будет обречено на исчезновение. Но отряды, которые были бы знакомы людям — настоящие приматы, копытные, грызуны и рукокрылые, олени и лошади — уже вышли на сцену.

И в данный момент нигде на Земле не было более сложной и разнородной экологии, чем здесь — на острове Элсмир. Это место было опорным пунктом крупных миграционных маршрутов по Америкам через крышу мира — в Европу, Азию и Африку. Здесь встречались друг с другом и конкурировали панголины из Азии, хищники из Северной Америки, копытные животные из Африки, европейские насекомоядные вроде предковых форм ежей, и даже муравьеды из Южной Америки.

Внезапно Нот отдёрнул голову.

Из-под воды на него смотрели два примата — крупный самец и более мелкая самка. Он не чувствовал запаха самца и не мог сказать, был ли он членом семьи или чужаком. Он взвизгнул, оскалив зубы. Самец-примат оскалился в ответ.

Разгневанный Нот встал на ноги и продемонстрировал свои мускусные железы незнакомцу в воде — который в ответ сделал то же самое, ещё сильнее возмутив его — а затем шлёпал по воде, пока отражённый нотарктус не пропал.

Нот мог распознать других представителей своего вида, мог распознать, самец это, или самка, родственник или нет. Но он не мог распознать самого себя, поскольку его мышление не включало способность глядеть внутрь себя. На протяжении всей своей жизни он ощущал бы угрозу от любого такого случайного отражения.

Тело обтекаемой формы показалось из воды и выбралось на скальную площадку, пошатываясь и шлёпая неуклюжими ластообразными конечностями. Нот и Правая отступили назад. Глазами, сидящими поверх морды, напоминающей крокодилью, пришелец пристально разглядывал двух недоумённых приматов.

Этот амбулоцетус был родственником похожих на гиен мезонихид. Как выдра, он было покрыт гладкой чёрной шерстью, и обладал большими и сильными задними лапами с пальцами длиной по десять сантиметров. Многие века тому назад предки этого животного вернулись в воду, ища лучшей жизни, и отбор начал свой неустанный процесс придания формы. Амбулоцетус уже выглядел скорее водным, чем наземным животным.

Вскоре его род переселится на постоянное место жительства в океаны. Его череп и шея станут короче, нос сдвинется назад, но уши закроются, и звук должен будет проходить сквозь слой жира. Его лапы в итоге превратятся в плавники с большим количеством дополнительных костей, пальцы постепенно потеряют своё значение и станут бесполезными, пока, наконец, не исчезнут. Добравшись до просторов Тихого и Атлантического океанов, он начнёт расти — и в конце концов станет настолько же крупнее живущей в данный момент формы, насколько человек больше мыши — но те могучие морские потомки будут по-прежнему сохранять в своих телах, словно ископаемые кости и молекулярные следы, наследие существ, которыми они некогда были.

Ходячий кит таращился непонимающим взглядом на двух робких приматов. Решив, что этот переполненный берег — не такое уж хорошее место, чтобы греться на солнце, он изогнул хребет и грациозно уплыл.

Когда свет потускнел, Нот и Правая отступили под защиту деревьев. Но теперь ветки были почти голыми, и найти укрытие было сложно. Они свернулись в клубок на изогнутой крючком ветке.

Травоядные с плеском выбирались из воды, семейные группы обменивались звуками. Послышались голоса хищников — резкий лай, похожий на собачий, и рычание вроде львиного, эхом отзывающееся в редком лесу.

Холод становился всё сильнее, и Нот чувствовал, что его охватывает вялость. Но он чувствовал холод, застряв здесь лишь вместе со своей младшей сестрёнкой, ему было холодно вдали от его стаи, сбившейся вместе.

А потом его неожиданно заставил проснуться мощный мускусный аромат.

Внезапно вокруг объявились нотарктусы. Они сидели на ветвях над и под ним, свернувшиеся в клубок с подогнутыми под себя задними лапами и свисающими вниз длинными жирными хвостами. Их запах говорил ему, что это был его вид, но не его семья. До этого он не находил их запаховых отметин; в действительности отметины были запечатаны морозом. Но странный нотарктус заметил его.

Две сильных самки подошли ближе, привлечённые запахом молодого животного. Одна, которую он мысленно назвал Огромной, отпихнула в сторону другую — которая была просто Большая — чтобы рассмотреть Правую поближе.

Мысли кружились в голове Нота. Он знал, что было жизненно важно, чтобы эта новая группа приняла их. Поэтому он подобрался к ближайшей к нему самке, к Большой, и начал неуверенно перебирать пальцами шерсть на задней стороне её ног. Большая откликнулась на его обыскивание, с удовольствием вытянув свои ноги.