Эволюция - Страница 87

Через двадцать семь миллионов лет после Странницы и её привычки колотить орехи об ветки это было вершиной технологий на Земле.

Капо терпеливо работал с орехами, полностью поглощённый этой небольшой, но хитрой процедурой, выбросив из головы неясные тревоги, которые грызли его. Утро было в самом разгаре, и какое-то время он чувствовал себя довольным, удовлетворённым осознанием того, что он добыл достаточно еды, чтобы, по крайней мере, в течение нескольких часов не ощущать голодной рези в животе.

Слоник, привлечённый сильным запахом орехов, подошёл поближе, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Проблему с животом у этого юного самца, очевидно, облегчило грубое-и-готовое лесное лекарство Крикуньи — или же, вполне возможно, он всего лишь притворялся, чтобы получить немного внимания — и он уже почувствовал голод. Он изучил осколки ореховых скорлупок, разбросанные вокруг камня-наковальни, и даже несколько кусочков ядрышек. Подросток схватил их и запихал себе в рот.

Капо великодушно не заметил этого.

Теперь к нему приближалась Листик со своим детёнышем, маленькой самкой, цепляющейся за её спину.

Капо бросил свой камень-молоток и подошёл к Листику. Он начал нежно обыскивать её живот, оказывая внимание, которое она изящно приняла. Листик, большое и нежное существо, была одной из его любимых самок. Вообще, она пользовалась успехом среди всех самцов стаи, и они конкурировали за возможность обыскивать её.

Но такие отношения были не для Капо. Очень скоро из шерсти высунулся его бугристый половой член, и Листик получила всю его заботу, которую рассчитывала получить. Листик осторожно сняла детёныша со спины и положила её на землю. Потом она легла на спину и позволила Капо войти в неё. Когда он совершал толчки, она так выгнула спину, что её голова оказалась перевёрнутой теменем вниз, а нагрузка пришлась на её череп. Эти обезьяны часто спаривались лицом к лицу, как сейчас. И в этом тоже проявлялась эмпатия: они могли разделять друг с другом удовольствие от обыскивания или спаривания.

Капо и Листик были близки друг другу. Хотя спаривание происходило беспорядочно, Капо и Листик иногда уходили в лес на несколько дней подряд — только вдвоём — и во время таких любовных экскурсий, предвосхищающих интимность половых отношений у более поздних видов, Листик и Капо зачали многих из своих детей, в том числе Слоника.

Всё, что чувствовали Капо и Листик друг в друге в такие моменты, как этот, не имело ничего общего с человеческой любовью. Каждая из обезьян оставалась заключённой в тюрьму бессловесности: их «язык» по-прежнему оставался не сложнее, чем крик боли. Но они принадлежали к числу наименее одиноких существ на планете, они были менее одиноки, чем все, кто когда-либо жил на Земле до них.

Тем временем молодой Слоник пристально изучал инструментарий Капо. Он начал стучать орехом по булыжнику, булыжником по наковальне.

Человекообразные обезьяны того вида, к которому принадлежал Капо, пока вырастали из младенческого возраста, должны были многое узнать об окружающем их мире. Им нужно было узнавать, где искать воду и еду, как использовать случайно найденные инструменты, чтобы добыть пищу, как пользоваться своей простой лесной медициной. Фактически, их вынудила жить таким образом конкуренция со стороны низших узконосых обезьян: они должны были понять, как добыть пищу, которую не могут украсть мелкие обезьяны, а это была работа ума.

Но здесь не было никакого обучения. Слоник совсем не пытался понять, что делал Капо. Но, экспериментируя, используя метод проб и ошибок, а также орудия труда, которые взрослые оставили разбросанными вокруг — всё это время соблазняемый приманкой в виде вкуснейших пальмовых орехов — Слоник в итоге научится раскалывать орехи самостоятельно. Ему потребуется ещё три года, прежде чем он станет делать это правильно. Слоник должен будет сам постичь всё с нуля, как будто повторяя в течение своей жизни весь интеллектуальный прогресс вида.

Он снова и снова дробил скорлупки, словно был первой в мире обезьяной, которая пробовала этот приём.

Капо достиг медленного, пульсирующего оргазма — первого за этот день. Он отошёл от Листика и повалился на спину, незаслуженно гордый собой, позволяя ей обыскивать его, выбирая спутанную шерсть на его животе.

Но потом его душевный покой был нарушен внезапной какофонией, доносящейся из чащи леса: вопли, дробь ладонями, хруст веток от лазания и раскачивания на них больших тел.

Капо сел. В его мире было не слишком хорошо слишком сильно волноваться из-за того, что проходит мимо тебя. Он перескочил через пень, отбил барабанную дробь по ветке, отвесил привычную оплеуху Слонику и поскакал в сторону источника шума.

Группа молодых самцов охотилась на мартышку.

На взгляд Капо она выглядела как небольшое существо, похожее на верветку, которое он спугнул до этого, когда та жевала цветы акации. Теперь она сидела, сжавшись, на вершине молодой пальмы.

Охотники окружили ствол дерева и украдкой карабкались на соседние деревья. Другие, среди которых были Папоротник и Палец, собрались вокруг, чтобы наблюдать за их волнением. Именно эти зрители и создавали весь шум; сами охотники передвигались молча и тихо. Но шум казался обезьяне ужасающим и дезориентировал её.

Капо был неприятно удивлён, когда увидел, кто был охотниками. Это были шумные молодые самцы, которые до этого отправились на поиск корма в другую часть лесного массива. Их неофициальный лидер, крепкое существо по имени Булдыган, в прошлом уже причинял Капо некоторые неприятности своим непослушным поведением, и Капо был счастлив видеть, как тот уходил: пусть он спустит пар, сделает несколько ошибок, даже поранится, и вскоре он снова будет считаться с авторитетом Капо.