Эволюция - Страница 195

195

— Пусть она встанет, — сказал Потус. Его голос звучал, как грохот гравия в речном русле. Глядя на Юну, он подозвал её.

Юна нерешительно вышла вперёд.

Он склонился над ней. Она чувствовала запах животного жира на его коже. Он так сильно потянул её за волосы, что она взвыла.

— Где вы её отыскали?

Керам быстро объяснил, что случилось в Киире.

— Потус, она говорит, что родилась здесь — здесь, в Ката Хууке. Она говорит, что была украдена ещё ребёнком. И…

— Сними свою одежду, — бросил Юне Потус.

Она отшатнулась, сторонясь его запаха, и не повиновалась. Но Мути торопливо срывал с неё кожаную рубаху, пока она не осталась голой.

Потус кивнул, словно оценивал добычу охотника.

— Хорошие груди. Хороший рост, хорошая осанка — и щенок в животе, как я погляжу. Ты веришь ей, Керам? Я никогда не слышал о ребёнке вроде неё, украденном… наверное, пятнадцать-шестнадцать лет назад?

— Я тоже, — промолвил Керам.

— Говорят, что дикие, живущие за границей полей, вырастают, как эта: высокие, и выглядят здоровыми, несмотря на свою ужасную жизнь.

— Но, если она дикая, она умная, — осторожно сказал Керам. — Я думал, что её рассказ развлечёт тебя.

— Это правда! — сказала Юна.

— Это умеет говорить, — разразился лающим смехом Потус.

— Она хорошо говорит. Она умна, мой господин…

— Станцуй для меня, девочка.

Когда Юна молча посмотрела на него, Потус произнёс тихо, но твёрдо:

— Станцуй для меня, или я прикажу немедленно вышвырнуть тебя отсюда.

Юна мало что поняла из происходящего, но отчётливо увидела, что её жизнь зависела от того, как она ответит сейчас.

Поэтому она танцевала. Она вспомнила танцы, которые она и её сестра Сион устраивали, будучи детьми, и танцы, в которых она участвовала уже взрослой, следуя скачкам шамана.

Через некоторое время Потус улыбнулся. А затем он, вместе с Керамом и Мути, начал хлопать в такт ритму, который отбивали её босые ноги по полу из полированного дерева.

Голая, окружённая странными вещами, она всё танцевала и танцевала.

С самого начала Юна уяснила для себя, что, если она хотела остаться здоровой, хорошо есть и быть свободной от бича бесконечной, монотонной и изнурительной работы, то она должна была оставаться как можно ближе к Потусу.

И потому она делала себя как можно интереснее. Она рылась в своих воспоминаниях, относящихся к умениям и трюкам, которые были обычным делом среди её собственного народа, однако казались удивительными этим жителям улья. Она устраивала соревнования по бегу на длинные дистанции, где побеждала с поразительной непринуждённостью, даже будучи беременной на последних сроках. Она делала копьеметалки и показывала своё умение поражать такие маленькие и далёкие мишени, что многие в окружении Потуса даже не могли разглядеть их. Она брала случайные куски камня, древесину и ракушки, и, начиная вообще без инструментов, сама делала из камня лезвия и вырезала украшения — этот процесс казался людям чарующим и удивительным — настолько далеки они были от природных богатств Земли.

У неё родился ребёнок. Это был стройный мальчик, который, когда вырастет, мог бы стать похожим на Тори, своего ныне навсегда потерянного отца. Она начала как можно раньше учить его бегать, танцевать и бросать копьё, как умела она сама.

И когда, наконец, она упросила Керама лечь в её постель — когда он простил ей ложь, которой она воспользовалась, чтобы убедить его привести её сюда — и когда минул год, уже нося его усыпанное золотом ожерелье из ракушек, она родила ребёнка от него; она чувствовала, что её место в сердце этого людского гнезда было безопасным.

Что же касалось города, Юна достаточно быстро увидела всю правду об этом тесном улье.

Это было место расслоения общества, жёсткого отношения и контроля. Здесь масса людей надрывалась целые дни напролёт, чтобы прокормить Потуса, его жён, сыновей, дочерей и родственников, тех, кто обслуживал его, и духовенство — таинственное сообщество посвящённых, в чём-то похожих на шаманов, которые, кажется, жили среди ещё большего великолепия, чем сам Потус.

Всё так и должно было происходить. Когда произошло окультуривание растений, земля стала гораздо более продуктивной. Естественные ограничители, которые сдерживали рост популяций, внезапно оказались убраны. Численность людей резко возросла.

Внезапно люди перестали размножаться, как приматы. Они размножались, как бактерии.

Новые, плотные популяции сделали возможным рост новых видов сообществ: крупных центров популяции, больших и малых городов, кормившихся за счёт постоянного притока продовольствия и сырья из сельской местности.

Никогда прежде не было такого количества людей, никогда не развивалась такая сложность человеческих отношений. Города, движимые потребностью, перешли к новой форме организации общества. В общинах вроде той, в которой жила Юна, решения принимались сообща, а лидерство было неформальным, поскольку все знали всех. Родственные связи были достаточным средством для разрешения большинства конфликтов. В группах, численность которых была больше, общий контроль с целью управления делами племени брали на себя вожди.

Теперь невозможно было каждому из людей принимать участие в решении всех проблем. Ни одна семья уже не могла собственными силами выращивать и собирать собственный урожай, изготавливать для себя орудия труда и одежду, торговать один на один с соседями — этот уклад был неэффективным. И каждый день люди могли ожидать встречи с абсолютно незнакомыми людьми — и должны были сосуществовать с ними бок о бок, а не просто прогонять или убивать их, как бывало в прежние времена. Старых запретов, диктуемые узами родства, уже не хватало: для поддержания порядка требовалась того или иного рода общественная охрана.

195